|
Страница 5 из 8 С того края, где мы сидели было разбито окно в холле, очень хорошо сквозняком протягивало. Людям, которых было холодно от этих сквозняков, чеченцы принесли их одежду их гардероба. Мы особой духоты мы не чувствовали, холодно тоже не было. Но в центре зала вонь стояла из-за того, что отхожим местом сделали оркестровую яму. Через какое-то время чеченцы пересадили всех людей из первого ряда на другие места подальше. Когда в очередной раз началась стрельба где-то за пределами зала, чеченцы сказали, что опасно сидеть с краю, поэтому нас пересадили. Свободные места были только в центре зала, возле бомбы (она стояла в кресле 9-го ряда). Сесть прямо за ней у меня не хватило сил, поэтому мы сели в 11 ряд. Мне эта бомба очень не нравилась, опасная штука. И я всё на него косилась, а чеченка, которая сидела рядом с бомбой, спросила меня: «Ты ее боишься?» Я ответила: «Да, боюсь». «Не бойся. Не думай, что тебе от нее достанется больше чем кому-нибудь другому. Этой штуки хватит на три таких здания». В какой-то степени меня это успокоило — теперь себе можно не искать какого-то убежища. Периодически как-то ей на помощь, видимо, чтобы дать ей немножко отдохнуть, подходили, садились ещё одна-две женщины. В руках у нее помимо взрывателя были еще спички, а на подлокотнике была прикреплена свечка. И когда появилась возможность пересесть оттуда, мы передвинулись к началу ряда и сидели до конца на этих местах.Периодически начиналась какая-нибудь стрельба, и тогда весь зал прятался под кресла. В зале чеченцы стреляли короткими очередями (3–4 выстрела) в боковые двери и ещё вверх по каркасу какому-то там, по которому можно ходить, как я потом читала. Периодически где-то снаружи была слышна стрельба. Какой-то контроль за залом чеченцы вели — не разрешали говорить громко, ограничивали передвижение. Запугивали зал расстрелами, а иногда, наоборот, Бараев говорил о том, что если начнется штурм, они укроют заложников в безопасном месте (спортзале например) и будут защищать нас до последнего патрона. Была течь в какой-то трубе, но чеченцы не пустили никого для устранения повреждения. Потом что-то загорелось, кажется, замкнуло электропроводку, и гарь пошла в зал. После этого они на всякий случай раздали в качестве респираторов женские гигиенические прокладки. В какой-то момент Мовсар решил выпустить маленьких детей, сидевших на балконе с матерью. Их пересадили в партер сначала (как раз за нами, ближе к выходу). Сначала хотели отпустить детей без матери. Эта женщина обратилась к Ясиру за помощью. Я видела, как эта женщина плакала, говорила Ясиру, что они маленькие, что они потеряются, что они адреса не помнят. И Ясир пошел к Мовсару, о чем-то они поговорили, и женщину выпустили вместе с детьми. Было ли ещё какое-то давление извне — я не знаю. Но это было у меня на глазах. Последними заложниками, которых чеченцы успели выпустить из театра, были граждане Азербайджана. Это было 25 октября вечером. Доктора Рошаля я не видела, потому что он был на балконе, а в партер не спускался. Я видела, что приносили коробки с лекарствами, но это было ближе к выходу. Мы сидели в 11 ряду, а все медикаменты, всё это останавливалось на уровне где-то 17–18 ряда. |
