ТЕРАКТ: ВИД С БАЛКОНА

Российская газета

Галина Делятицкая, хореограф мюзикла «Норд-Ост», трое суток провела на балконе зрительного зала в окружении маленьких артистов. Во время прерванного террористами спектакля она и педагог по пластике Сергей Лобанков репетировали танцевальные номера к концерту в «России», посвященному годовщине «Норд-Оста».

- Что у тебя с рукой? — спрашиваю у Галины (во время нашего разговора к ней пришел хирург для перевязки).

- Содрала кожу, когда спускалась с балкона по канату.

-?

- Боевики, охранявшие нас, в первый же день сбросили веревку с балкона в зал. Зачем? Может быть, думали об отступлении? Пока мы были в заложниках, я постоянно слышала о «растяжках». Начался штурм, мы боялись, что лестницы заминированы, и решили воспользоваться канатом.

- Вы потеряли сознание во время штурма?

- Нет. Пошел газ, Сергей достал откуда-то несколько носовых платков, мы начали их рвать, смачивать в воде и раздавать детям, чтобы они дышали через них, как через влажный фильтр. Мне платка не хватило, но я сообразила, что сижу на плотной стеганой тряпке. Намочила ее и прилегла между кресел с детьми. Стрельба стихла, но вокруг начал нарастать какой-то неестественный храп. Вот это было жутко. Появилась мысль, что у детей языки западут и они задохнутся. От страха начала дубасить всех вокруг по щекам и таскать за волосы: мне казалось, что таким образом я не дам им умереть.

- Как вели себя все это время дети?

- Ох, это дети, наверное, и спасли нас психологически. Заботились о нас очень трогательно: «Ложитесь, поспите, вы устали!» Мы с Сергеем сняли сиденья с кресел и устроили на полу такое подобие спальных мест, чтобы можно было дремать. Было очень холодно, потому что на третьем этаже разбили окна. Никто из ребят не сорвался, хотя детишки эти очень эмоциональные, открытые — специально таких отбирали для мюзикла.

Сергей (он человек верующий) написал на бумажке молитву, мы ее «пускали» по рядам, и дети читали святые слова. Они нас спрашивали, что это у террористок на поясах. Мы врали: это рация. Я пыталась развеселить всех смешными историями. Вспомнила, как однажды поехала на гастроли со своим детским коллективом. Вечером в гостинице уложила всех спать, а сама пошла в туалет. Закрылась изнутри и оторвала дверную ручку. Что делать? Кругом белый кафель и больше ничего. Всю ночь делала зарядку, песни пела, на толчок села — ноги стала разминать. Наши несчастные дети так смеялись! Знаете, в жизни смешное и грустное постоянно рядом. Я еще была в госпитале, когда позвонил мэр подмосковного Лыткарина, где я живу. Спрашивал маму, чем помочь. Она ему в ответ: «Включите отопление — слезы замерзают!» А до этого все три дня простояла на коленях перед иконой.

- Ваш коллектив потерял двоих детей. Расскажите о них.

- Когда мы ждали освобождения, Кристина плакала, она была простужена, а в холоде схватила бронхит. Наверное, поэтому она и погибла: ослабленный организм не выдержал газовой атаки. А Арсений у нас новенький. Очень эмоциональный, впечатлительный. Я его наблюдала на нескольких репетициях. В последнее время был рассеян, слезы на глазах: влюбился, и по-моему, в Кристинку.

- Что было переносить тяжелее всего?

- Во-первых, спать на полу. Это настоящая пытка. Бока просто «отваливались». Даже в госпитале на кровати не могла лежать. Но психологические атаки, которые предпринимали боевики, вынести было еще труднее. Уже сейчас я понимаю, что они нами управляли. Это был настоящий театр. Вдруг начинали орать: «Руки за голову!» Один парень опустил руки, к нему тут же подошли и ударили прикладом по затылку — полилась кровь. Но агрессия спадала. Нам раздавали воду, разбрасывали в зал шоколадки. На сцену выходил их главный — высокий, под два метра парень. Мягким голосом успокаивал нас, объяснял, что чеченцам нужно. Особенно такие приемы действовали на детей. Они начинали говорить мне: «Посмотрите, какой он хороший, добрый, он разрешает нам лежать на полу, укрываться от холода!» Настоящее зомбирование.

- Какое впечатление произвели на вас террористы?

- Главное, за что я ручаюсь: они не пили, не курили и не кололись. Не ругались матом. Хотя один случай был. Наши журналисты (у террористов работал телевизор) были очень неосторожны в словах. В первых репортажах буквально прозвучало следующее: «Мы ни на какие уступки не пойдем и гарантируем террористам жизнь, если они отпустят заложников». После этого женщины-камикадзе стали громко переговариваться по-русски: «Эй, тебе нужна твоя жизнь?» — «Да на… (нецензурное выражение) она мне нужна!» А на лице — настоящая радость оттого, что скоро у них будет возможность «отправиться к Аллаху». Кстати, доктор Рошаль был с нами, осмотрел детей. У одного мальчика была температура 38 и сильный кашель. Доктор просил боевиков: «Дайте хоть больных детей забрать». Те не позволили и самого Рошаля три часа не выпускали, говорили: «Нет, сиди!» И поминали каких-то чеченских детей, которых где-то закопали живьем.

- «Норд-Ост» будет продолжаться?

- Мы обязаны показать, что мы сильные, жизнелюбивые. Это нужно прежде всего нам, оставшимся в живых, и Кристинке с Арсением.