«МЫ НЕ ЗНАЛИ, К ЧЕМУ ПРИЕДЕМ…»

Независимая газета

Медики не догадывались, с какими последствиями штурма им придется столкнуться

…Нас подняли по тревоге в районе 6 часов утра. Мы не знали, к чему мы приедем. Подъехали — увидели: здание цело. Подходим. Тихий шок. На крыльце лежат кучи народа — тела, просто тела, их выносят, выносят. Над первым склоняюсь, щупаю пульс — живой!

Захожу в зал с левой стороны, снизу. Внутри большую часть людей из партера уже вытащили. Остались люди, которые упали где-то между сидений. Практически у каждого боевика (а в зале в основном чеченки сидели) стоял боец с автоматом. Неприятный запах, очень спертый воздух, но я внимания особого не обратил — все-таки люди жили здесь трое суток.

Из зала мы вытащили человека 3–4. Ищем между рядов. Кого-то встречаем, ищем носилки, вытаскиваем. Причем помогали все — и фээсбэшники, которые своими автоматами цеплялись за ряды. На крыльце стоят люди в штатском со шприцами. Наполняют — делают уколы. Налоксон (препарат антитоксического действия, помогающий восстановить дыхание.— «НГ») таскали ящиками. Уколы, как в боевых условиях,— через одежду.

Людей, которые сами передвигаются, я почти не видел. Только одну девушку видел: ведут под руки. Видимо, всех, кто хоть как-то мог ходить, к нашему приезду уже вывели. Мы работали с теми, кого выносили.

Никто даже и подумать не мог, с чем будет сопряжено применение этого газа. Можно было собрать нас за час до штурма, отобрать мобильные, изолировать как-то и объяснить задачи. В идеале, конечно, надо было разбить зал на сектора: ты отвечаешь за этот сектор, ты — за этот. Вместо этого мы отрабатывали планы, как к зданию снаружи подойти и что оно будет представлять после взрыва…

Огнестрельных ранений я не видел вообще. Погибшие — это рвотные массы, западения языка, остановка сердца, которую просто вовремя не «раздышали». Знать бы заранее! Судя по всему, в целях секретности — и, наверное, это логично,— никого не оповестили. Вот если хотя бы чуть-чуть рассекретить, дать хоть какую-нибудь информацию, с чем мы столкнемся… Хотя бы сказали, что нам надо будет вытаскивать большое количество людей без сознания, с остановкой (дыхания и сердца.— «НГ») — все было бы немножко по-другому.

Они, конечно, могли сами не предполагать, как это будет. Но ящики-то с налоксоном они притащили. С другой стороны, такая операция проводилась, наверное, впервые в мире. И для спасения людей надо было одновременно очень много квалифицированного персонала, работающего по заданному плану. А нам элементарно не хватало носилок. Вот, например, в аэропорту «Шереметьево» есть спецмашина: здоровенный «КрАЗ», набитый стандартными армейскими носилками…

Очевидно, что мы могли потерять в случае подрыва всех. Так что 10% погибших, наверное, хороший результат. Но мы никогда не отрабатывали совместных действий со спецслужбами. У нас есть представление о медицинской сортировке, но в данном случае мы были просто к этому не готовы. И можно этим заниматься, если там 10 человек, но если там несколько сотен и никакого управления… Ну, если хотя бы были организованы люди, хотя бы дыхание рот в рот делали, думаю, что спасти удалось бы многих. А в этой сутолоке — быстрее, быстрее, быстрее!..