В воскресенье исполнился ровно год со дня штурма Театрального центра на Дубровке. За это время многое было сказано о виновных и невиновных в гибели людей, о том, нужен ли был штурм или можно было как-то обойтись без него. Но сейчас важно другое — не искать «стрелочников», а извлечь уроки из «Норд-Оста». И если не дай бог что-то подобное повторится, попытаться избежать такого количества жертв. Ведь сегодня практически все — официально или неофициально — признают: гибель большинства заложников напрямую связана с отвратительной организацией оказания медицинской помощи.

То, что произошло с бывшими заложниками на Дубровке, не вписывается ни в какие рамки. Особенно если учитывать, что за время двух чеченских войн у России был накоплен горький, но колоссальный опыт оказания экстренной медицинской помощи большому количеству пострадавших.

Тогда, 26 октября 2002 года, Москве нужны были не врачи «Скорой помощи», которые не знали, что произошло с заложниками и какой им ставить диагноз (в итоге они выполняли функции таксистов), и даже не спасатели МЧС, а врачи в погонах. Военные медики, привыкшие справляться с любым потоком раненых и пострадавших и знающие, как этот поток грамотно распределить.

Сейчас, спустя год, многие специалисты сходятся в одном — людям надо было оказывать помощь на месте, не выводя их из зала. Но это — теория. Ведь еще долгое время после штурма сохранялась опасность взрыва, и эвакуация была неизбежна. Но и за пределами Театрального центра нужна была принципиально иная организация медицинской помощи.

- Ничего нового придумывать не надо было. Все уже придумали до нас,— говорит начальник хирургического отделения Центрального военного клинического госпиталя № 5 ВВС МО Вячеслав Москаленко, прошедший через Чечню.— Первое, что надо было организовать,— сортировочные площадки. В каждом военном госпитале ежегодно проходят учения, на которых моделируются подобные ситуации, даже имитируется поступающий поток пациентов. И на этой сортировочной площадке дежурят опытные реаниматологи, которые распределяют раненых. Каждому поступившему надевают специальную бирку, и дальше, в соответствии с этой биркой, его уже направляют или в реанимацию, или в хирургию, или… вообще уже никуда не направляют.

В случае с Дубровкой можно было заранее развернуть несколько палаток: в одной — хирурги, в другой — реаниматологи, в третьей, для самых нетяжелых пациентов,— только медсестры, вполне способные самостоятельно ввести антидот. А еще нужны были солдаты и обычные медицинские носилки. Ведь людей из Театрального центра приходилось вытаскивать на руках. О каталках и носилках никто даже не подумал.

- Большие санитарные палатки на 15 человек разворачиваются в течение 17 минут,— говорит Вячеслав Москаленко.— Нужно было действовать по канонам военно-полевой медицины и сделать всего несколько элементарных вещей. Первое — разделить потоки поступающих людей. Второе — создать несколько сортировочных площадок и поставить там опытных врачей. Третье — осветить эти площадки прожекторами. И четвертое — начинать оказывать помощь на месте. Это только кажется, что 800 человек - это очень много. На самом деле пять сортировочных площадок вполне бы справились с таким потоком.

На Дубровке раненых никто не сортировал. Заложников, полуголых и спящих, штабелями укладывали в холодные автобусы, где они подолгу ждали отправки в больницу.

- Мою дочь просто завалили телами других людей в автобусе,— вспоминает бывшая заложница Светлана Губарева.— Если бы ей сразу оказали помощь, Саша была бы жива… Зачем ее вообще надо было везти в больницу?! Достаточно было на месте вколоть антидот.

А помощь на месте, как выяснилось позже, нужна была самая элементарная. Газ, который запустили в зал, был не отравляющий, а усыпляющего свойства. Многие заложники погибли вовсе не из-за отравления, а от того, что засыпали, у них западал язык, и они задыхались. Спасти их могли простейшие приспособления — «Амбу», мешки с закачанным внутрь воздухом для дыхания, которыми завалены все медицинские склады. Да и везти всех пострадавших в больницы не было смысла. Кто-то ведь погибал буквально за несколько минут, и помощь таким людям требовалась неотложная.

- Здесь даже не нужны были МОСНы (Медицинские отряды специального назначения.— «Известия»), которые работали в Чечне. Вполне можно было обойтись врачебно-сестринскими бригадами, которые как раз и оказывают помощь гражданским при терактах и различных катастрофах — техногенных или природных,— говорит Вячеслав Москаленко.— Такие бригады есть в армии, у этих специалистов есть НЗ — ящики с набором всех необходимых медикаментов. В общем, военная медслужба вполне справилась бы с этой задачей. Непонятно только, почему, если саму операцию проводили военные, медицинскую часть операции доверили гражданским. У них ведь просто нет такого опыта…

«Мы готовились извлекать людей из-под завалов»

- У нас не было информации о том, как и какими средствами будет проводиться освобождение заложников — все, что было применено, стало для нас полной неожиданностью,— сказал «Известиям» ответственный сотрудник МЧС, работавший в ночь, когда происходил штурм «Норд-Оста».— Мы готовились к взрыву здания, и исходя из этого прогнозировали развитие ситуации. Как нам сообщили, там находилось более 100 килограммов взрывчатки — от здания в случае взрыва остались бы одни руины. Поставленная нам на инструктаже предварительная задача звучала так: приготовиться к извлечению людей из-под завалов. Была подготовлена и соответствующая техника. О том, что применят спецсредства, мы не знали -- что это за спецсредства, как они действуют на человека, какое к ним требуется противоядие… Более того, по ряду признаков могу сказать, что этого не знал даже наш министр. Ну и делайте вывод: если не оповестили нас, то не уверен, что были оповещены медики. А значит, и они не готовились именно к такому развитию ситуации. Спецорганы все засекретили даже от тех, кто непосредственно должен был выполнять работы по спасению людей.

- Что касается каких-то учений, имитирующих ситуацию, аналогичную «Норд-Осту», то на моей памяти их не проводилось,— продолжает офицер МЧС.— Но уровень подготовки наших спасателей достаточен для того, чтобы оказать людям абсолютно любую необходимую помощь, если мы будем достаточно проинформированы о характере инцидента. Чтобы не было, условно говоря, так: нас зовут спасать от землетрясения, а там — наводнение. У нас опыта и наработок — выше крыши, так что я не вижу особых проблем, если даже и не проводилось специальных тренировок по варианту «Норд-Ост». Если не дай бог такое снова произойдет, то успех операции будет зависеть от того, кого назначат ее руководителем. Если в такой ответственной операции нами будут руководить так, как год назад, то можно ожидать чего угодно.