При этом скромно умолчал, что общий долг по зарплате в России перевалил за 35 миллиардов рублей и взыскивать их с предприятий-должников у государства нет никакой охоты.
Так закончилась эпопея по вымогательству средств, которую прогоревшие хозяева спектакля во главе с генеральным продюсером Г. Васильевым с помощью СМИ искусно вели целый месяц. Сколько слезы из нас старались выбить. И это был редчайший случай, когда государство за счет налогоплательщиков покрыло частнику его убытки.
Артподготовка на общественное мнение велась из всех стволов. Началось с того, что Г. Васильеву с группой актеров устроили встречу с В. Путиным. Затем вице-премьер В. Матвиенко, министр культуры М. Швыдкой заявили, что мюзикл непременно должен быть восстановлен в том же ДК и обещали помощь. Деньги потекли как из рога изобилия.
Фонд «Открытая Россия» олигарха Ходорковского выделил два миллиона долларов на создание передвижной версии мюзикла. Мэрия начала ремонт здания Театрального центра за счет бюджета столицы. При этом никто в Кремле и правительстве почему-то не спросил хозяев «Линка»: «А, собственно, почему, ребята, наш налогоплательщик должен отвечать за ваш коммерческий риск? Как ни прискорбно, но вы — частное предприятие и должны были страховать свое дело. И вообще: не кажется ли вам, что „обновленные“ представления начинают походить на пляски на крови? На глумление над памятью погибших, в том числе и ваших актеров? Не лучше ли создать другое шоу?»
Логика хозяев «Линка» проста, как палка: вернуть потраченные капиталы. Как трубили в октябре прошлого года газеты, «Норд-Ост» — «первый в России мюзикл, созданный по классической бродвейской технологии». Нам нахваливали его создателей — бардовский дуэт Иващенко — Васильев, известный по шлягеру «Приходи ко мне, Глафира, я намаялся один, приноси кусочек сыра…» «Ивасей» представляли не только как авторов музыки и либретто по мотивам «Двух капитанов», но и как продюсеров. Вскоре к ним примкнул небезызвестный экс-"академик" А. Цекало.
Размахнулись действительно по-бродвейски, ухлопав на спецэффекты 4 миллиона долларов, которые и намеревались вернуть аккурат в нынешнем октябре. Так что не «за кусочек сыра», а за миллионы «баксов» бились компаньоны, строя из себя казанскую сироту. При этом сколько ханжества и угодливости перед Кремлем прозвучало в ответе Г. Васильева корреспонденту «Газеты»: «Я вот слышал, что в Думе пытаются образовать комиссию по расследованию причин теракта. Мне кажется, что гораздо полезнее для страны было бы образовать парламентскую комиссию по возрождению „Норд-Оста“. Вот это была бы действительно конструктивная идея».
Что ж захотели — и получили. Из нашего с вами кармана. И как обрадованно заявил Цекало, впереди у мюзикла приятные гастроли за рубежом. В частности, предполагается дать спектакль в Нью-Йорке 11 сентября 2003 года. То есть устроить еще одну пляску на крови. Особенно если учесть, что эти авианалеты устроили сами американцы.
И в самом деле, зачем создавать комиссию по расследованию причин теракта, которая выяснила бы очень неприятные для президента вещи. Например, его личную самоустраненность от разрешения кризисной ситуации. Ротозейство и безответственность силовых министров, начиная от директора ФСБ Н. Патрушева. Убийство зрителей неизвестным газом, применение которого изо всех сил старались замолчать. Вселенский бардак при спасении оставшихся в живых, за что в ответе другой питерский дружок В. Путина — министр здравоохранения Ю. Шевченко и глава МЧС С. Шойгу. Про премьера В. Касьянова, умотавшего в дни трагедии за рубеж, и говорить не приходится. А потому и смешно говорить, что подобные теракты не повторятся. Прозвучавшее три года назад обещание «замочить террористов в сортире» обернулось бесконечной войной, которая уже живет по своим собственным законам.

100 ТЫСЯЧ ЗА ДОЧЬ
А как живут уцелевшие жертвы теракта, не обласканные державным вниманием? Им трудно. Они везде надоедливые просители. Ни правительство, ни Госдума не издали ни одного нормативного акта, который бы определял порядок лечения бывших заложников и родственников погибших, выделение и оплату им дополнительных путевок в санатории, лекарств, улучшение жилищных условий. Вот почему у многих жертв «спасения» возникло ощущение, что 100 и 50 тысячами «единовременной материальной помощи» Путин и его министры просто решили отмахнуться от их нужд.
Работает в Красногорском военном госпитале им. А. Вишневского врач Лиана Ахапкина, у которой в «Норд-Осте» погибла 19-летняя дочь Женя. Прекрасная жизнерадостная девушка, третьекурсница Московского социального университета. Чтобы оплатить учебу, подрабатывала в Театральном центре контролером. И в тот вечер, несмотря на просьбы матери побыстрее возвращаться домой, осталась посмотреть спектакль со своим молодым человеком, который работал гардеробщиком.
Сотрудников госпиталя возмущало, что после убийства Жени никто к Лиане не пришел со словами утешения: ни начальник госпиталя, ни местная власть, ни совладелец «Норд-Оста» господин Г. Васильев. «Может, вы, журналисты, — просили врачи, — заговорите о судьбах этих несчастных людей и призовете власть к совести?». От встречи с журналистом семья погибшей не отказалась, хотя и не видела в ней особенной пользы.
Вот и «хрущоба»-пятиэтажка — общежитие военного госпиталя. Знакомимся: Лиана Георгиевна — врач-эндоскопист, ее супруг Андрей — водитель. С кресла меня поприветствовала престарелая мама Лианы — участница войны. Рядом играла 7-летняя внучка Машенька. Жене было 19…
Сидим на кухне, греемся чаем. Оказывается, первый этаж дома очень плохо отапливается, поэтому все время приходится держать включенными электрообогреватели. Конечно, влетает в копеечку, но не замерзать же. Может, от этой сырости у Маши подозрение на туберкулез. Узнав, что пришел журналист, к разговору присоединилась жена покойного брата Лианы Светлана Александровна. Она вместе с Лианой и Андреем провела в спортзале ПТУ те страшные 58 часов. Самые красивые проститутки и шлюхи Краснодара — досуг 18+
— Вы посмотрите, в какой тесноте они живут, — сказала невестка. — 28 квадратных метров на пятерых. Бабушка после инсульта, ей покой, уход нужны. Так и маются больше 20 лет. Лиане давно по закону нормальное жилье положено, а не эта «общага»…
— Вы обращались к начальнику госпиталя насчет квартиры? — спрашиваю хозяйку.
— Сотню раз. Он на моем заявлении пишет: «На жилищную комиссию», там оно и пропадает. И так каждый год. Прихожу к нему на днях: «Юрий Викторович, вы же понимаете, что я не могу больше в этих стенах находиться. Здесь все напоминает о Жене». А он, не поднимая от стола головы, отвечает: «У меня для вас ничего нет». Напоминаю: « В Архангельском к новому году дом сдается». Отвечает: «Там у нас всего две-три квартиры. Все распределено». Так и ушла ни с чем. Кому мы нужны? А вы говорите, «забота президента и правительства».

ОСВЕНЦИМ В ЗРИТЕЛЬНОМ ЗАЛЕ
Безрезультатным оказался визит Лианы Георгиевны и к главе районной администрации Б. Рассказову. Нет, отказа не прозвучало. Его помощник П. Кравчук предложил написать заявление и позванивать. Может быть, какой-то вариант удастся подыскать, но по линии мамы-фронтовички.
— А тот юноша, который смотрел с вашей дочерью спектакль, помнит, как все началось?
— Да, Ваня рассказывал. Примерно в 4.50 утра они с Женей почувствовали газ. Он положил ее голову на плечо, успокоил: «Спи, все будет хорошо». Она так и умерла у него на плече. А Ваня очнулся в больнице. Примерно в 5.50 начался штурм. Значит, Женя и все заложники находились под действием газа примерно час. Потом в морге нам показали ее фотографию: сидит в кресле мертвая, уже без Вани. Значит, у спецслужб было время и фотографировать. А скажите: зачем они застрелили спящих чеченок? Разве нельзя было пожалеть их и «оставить» хотя бы для допросов?
На кухню, опираясь одной рукой на палочку, а другой — держась за стенку, вошла низенькая старушка — мама Лианы. Присев на табуретку, только и смогла произнести, всхлипывая:
— Фашисты людей в Освенциме газом морили, а эти прямо в зале…
— Мне рассказывали, Женя и ее молодой человек собирались пожениться…
Андрей кивнул, а Лиана снова вздохнула:
— Когда их захватили, они договорились: если в живых останемся — подаем заявление в загс. Мне Женя об этом звонила, и мы с Андреем их благословили, молились за них… В больнице с Ваней сначала кто-то из ФСБ разговаривал, потом следователь прокуратуры все тщательно записал. Напоследок с ним какой-то врач поработал — мы думаем, гипнотизер. Ваня как-то замкнулся, меняет воспоминания и все время повторяет: «Если бы не штурм, меня бы в живых не было». Он себя от Жени как бы уже отделил. Их приятель в больнице — он себя вспомнить не может. Какой уж там фентанил?

ДИАГНОЗ: ПРЕДНАМЕРЕННОЕ УБИЙСТВО
— Может, вы скажете, зачем убитых газом распарывали от подбородка донизу? — недоумевает Светлана Александровна. — Зачем нашу Женечку изрезали? Врач морга объясняет — по требованию прокуратуры. Мол, возбуждено уголовное дело и надо установить причину смерти. А мы так думаем: на них испытали неизвестное химическое оружие и смотрели, как оно действует на сердце, легкие, мозг… Ведь им даже трепанацию черепа делали. А двое суток специально на соках и воде держали, чтобы подготовить к воздействию газа. Чтобы захлебнувшихся во сне от рвоты меньше было….
Да, вопросы не для журналиста. Уж если, действительно, провели такое вскрытие, тогда непонятно почему в справке о смерти Усвалиевой Евгении Анатольевны значится: а) причина смерти устанавливается; г) жертва терроризма. Ответ ясен: написать мертвым такой диагноз, чтобы снять с Кремля всякое обвинение в преднамеренном убийстве людей.
— Самое ужасное, — говорит невестка, — что сейчас Лиане гораздо труднее квартиру выпрашивать. Ей уже намекали: мы вашу дочь в «Норд-Ост» не посылали. Вас теперь на человека меньше — потерпите.
Мало-помалу разговор заходит о том, что 100 тысяч рублей «матпомощи» за отравленную дочь — сродни насмешке. Да, деньги могли и должны были быть, но на последнем месте, после слов сочувствия и участия в судьбе каждой убитой горем семьи. Только вот до теплых слов и участия дело не доходит.
Почему никого из семей заложников, в отличие от родных погибшего экипажа «Курска», до сих не принял и не утешил президент, хотя в последней трагедии вина государства стократ выше? Почему все державное внимание «Норд-Осту», а не пострадавшим — матерям, отцам и детям убитых? И сам собой рождается совершенно «рыночный» вопрос: что при нынешних ценах может купить остро нуждающаяся в жилье семья на оставшуюся от похорон сумму? 3–5 квадратных метров. Значит, нужно подавать иск к государству и требовать с него компенсацию, на которую можно купить нормальную квартиру.
Лиана и Андрей слышали, что некоторые заложники «Норд-Оста» и родственники погибших уже написали иски к московскому правительству о возмещении морального вреда. Но супруги стесняются. Судиться с государством они считают оскорбительным для памяти своей Женечки. Ахапкины еще надеются, что у высоких чиновников совесть проснется сама собой.
Они, эти простые люди, и в постигшем их горе ведут себя достойно. В отличие от пронырливых «служителей муз», которые ради прибылей готовы петь гимны убившей их сотрудников власти и вместе с ней водить хороводы на крови.