связанное

Гришин Алексей
Памяти Алексея Дмитриевича Гришина
Светлая память прекрасному человеку! Мы работали в ГМПС, тог...
14/11/23 18:27 дальше...
автор Бондарева Юлия

Пантелеев Денис
Вот уже и 21 год , а будто как вчера !!!!
26/10/23 12:11 дальше...
автор Ирина

Устиновская Екатерина
Помним.
24/10/23 17:44 дальше...
автор Аноним

Рассказывают заложники
Написал Леонид Парфенов   
19.10.2003
Программа Леонида Парфенова «Намедни»: Норд-Ост глазами заложников.

23 ОКТЯБРЯ

Татьяна Кучерявенко: «Нам было очень смешно, был очень хороший спектакль. Нам было весело. На сцене танцевали летчики. И прибежал человек в камуфляже современном. Говорили, что будет что-то новенькое, и мы подумали, что это что-то новенькое».

Галина Ветлицкая: «Был момент, когда пошли аплодисменты, и тогда террорист, или их уже двое появилось на сцене, они тогда дали автоматную очередь в потолок, и закричали, что это захват, что вы — заложники».

НОЧЬ НА 24 ОКТЯБРЯ

Елена Барановская: «Открылась дверь, вот они ввели эту девушку. Она разговаривала с ними очень дерзко, разговаривала очень так уверенно. Она сказала: «Что вы сюда пришли, собственно говоря?».

Марат Абдрахимов: «Ее не расстреливали, не расстреливали в зале. Ее вытолкнули в холл, и буквально даже, знаете, автомат просто высунули в проем. Автоматная очередь — и ее не стало».

24 ОКТЯБРЯ

Татьяна Кучерявенко: «В четверг, в первой половине дня и ближе к вечеру, постоянный скотч. Они к чему-то приклеивали скотч, делали бомбы. Поставили стул на сцену, заминировали его, стены, сзади ряды минировали».

Людмила Киселева: «Когда они стали монтировать, когда они стали соединять эту бомбу с балконом, и мы поняли, что здесь все просто завязано. И меня начало просто трясти».

Олег Савцов: «Я как раз тогда папе позвонил. Я ему сказал, что там бомбу устанавливают. И он мне сказал еще подальше сесть, и тогда я понял, что это серьезно».

25 ОКТЯБРЯ

Елена Барановская: «Мне муж все время, все эти часы говорил, что не будут нас спасать. Нас спасать не будут. И Андрюша мне говорил, что, мама, это будет второй «Курск». Это будет второй «Курск». Нас никто не спасет».

Марат Абдрахимов: «Очень спокойно шли на контакт и отвечали на все вопросы. Когда мы говорили «Почему мы?», они говорят: «А почему мы? Почему наши дети? Почему мы должны их хоронить там? А здесь вы вот по театрам ходите, у вас счастливая, довольная жизнь».

Елена Барановская: «Я туда упала, под эти кресла, я накрыла собой сына. Я когда поднималась, думаю, Боже мой, вот мирное время, Москва, театр и я ползаю тут на коленях в этом во всем дерьме. Перед этими людьми в масках я должна так унижаться».

ВЕЧЕР 25 ОКТЯБРЯ

Андрей Чуличков: «Где-то у одного человека из задних рядов совсем, ну, сдали нервы. Он крикнул: «Пошли!», и бросился вот к этой бомбе».

Людмила Киселева: «Он высокий и такой мощный, в принципе, и вдруг, представляете, по креслам, среди этой тишины. Любой стук вообще двери, ну я не знаю, это вообще просто взрыв, как взрыв был. Поэтому когда раздавались автоматные очереди, ну это просто канонада».

Татьяна Кучерявенко: «Я обернулась назад и увидела картину, как взрослый мужчина несет на руках женщину, которая истекает кровью. Кровь просто капала, и кричит: «Оля! Маму убили!». И идет среди рядов».

Татьяна Кучерявенко: «Мы еще не знали, что он Мовсар Бараев, его все называли Моцартом, Он переоделся в гражданскую одежду, у него был очень красивый костюмчик, галстучек, белая рубашка. Но, как нам сказали, он переоделся для прессы».

НОЧЬ НА 26 ОКТЯБРЯ

Елена Барановская: «Он постоянно говорил о том, что Казанцев должен приехать, что Казанцев должен приехать часов в 10 утра. Час на переговоры, а в 11, если не решат так, как мы хотим, то мы начнем расстреливать по 10 человек».

Галина Ветлицкая: «В какое-то время пустили газ. Мы это увидели, как бы начал зал заполняться какой-то пеленой. Террористы, они начали бегать, шум поднялся. Что-то происходит. И очень многие из них побежали из зала. Там началась, я слышала, как стрельба началась, возня какая-то, грохот, громкие голоса. А потом все как-то постепенно стало стихать вокруг. А потом начала нарастать тишина, просто жуткая тишина, и в этой тишине со всех сторон до меня стал доноситься храп».

УТРО 26 ОКТЯБРЯ

Марат Абдрахимов: «Меня вывели сначала в холл. Везде были разбиты окна, было очень холодно. Пол был каменный, бетонный такой. И вот тогда я увидел жуткую картину: абсолютно синюшные люди, которые лежали на этом голом полу. Лежали, естественно, все на спине. И меня выводили просто по маленькой какой-то тропке, которая осталась. Везде были, все уложено было этими людьми».


 
< Пред.   След. >