|
Age — 38; Russia, Bolshevo.  ‘Vadik’ Medvedev did not attend school with us for very long. He transferred to our school when we were already upper classmen. There are such people, however, who seem to be “a lot”. It is as if they fill the vacuum inside with conversation, they can joke when necessary, or take another in hand if they have started lashing out, and in so doing clarify and relieve a tense situation. Vadik was one of these. You will not believe it, but when we started figuring up how long he was with us, we could not manage. It seemed as if he was always here.
With his infectious laughter, his guitar, his songs, and his stylish suspenders, Vadik was “real”. Real in the sense that he never stole glances, or his likes and dislikes. While we were in school we never thought that we would be a friendly class. We realized this when we graduated.
Somehow after graduation we went to the Crimea for several days. Several classmates got together spontaneously and bought ticket, then onwards! We decided to live with some acquaintances, like “savages”. In those years it was difficult getting food, and in order not to go hungry, we agreed that in the morning one of us would go to the store and buy dairy products – milk, buttermilk, sour cream, and cultured milk. In the 1980s that Crimea was famous for its fresh dairy products in glass jars and bottles, which for some reason were not sold in Moscow. Naturally, no one loved “standing watch” for hours in line instead of lying on the beach. When it was Vadik’s turn to “stand watch”, it was a real spectacle.
He showed up on the beach carrying all sorts of bags and shouting: “Here’s the milk! Who wants sour cream?” Crowds of vacationers headed over towards him, clutching their wallets, while we raced after them and begged their permission, saying that the boy was merely joking. Nonetheless, this was all very entertaining, even though it happened many times.
Vadik also loved to photograph himself against of background of foreign cars, making a collection of “Me and …”. In those days foreign cares were relatively rare in Moscow.
 He loved to sing to the guitar. One day, as a joke, he even offered to start his own ensemble – someone on the piano, himself on the guitar, while the drummer, well, we would find someone.
He adored his wife and kids. At all our school reunions he would show off his family photos. His family was the object of his pride. After “Nord-Ost” we showed each other pictures of Vadik. We never planned this; we simply brought these black and white snapshots and looked at them in silence.
Anyway, we cannot believe that he is no more, because his laughter, his voice on the telephone with the official question: “Well, when are we getting together?” – it still sounds so clear. But while people remember, then believe it, life goes on.
Written by his schoolmates.
Views: 9996 | E-mail
1. Written by одноклассник, on 23-03-2007 10:00
Страшно даже подумать, что школу мы закончили 26 лет назад. Во временном исчислении это целая вечность. Но, ежегодно встречаясь с одноклассниками, создается впечатление, что и не было этих лет, потому что кажется, что мы и внешне-то мало изменились, не говоря уже обо всем остальном. Ведь характеры людей, по большому счету, кардинально не меняются.
Пока мы учились в школе, то никогда не задумывались, какой же дружный наш класс. Осознали это, когда учеба завершилась. Кто-то уехал поступать в другие города, кто-то остался в родном Одинцове, но встречаться мы стали намного реже. Только раз в году – в первую субботу февраля. Говорят, что не только счастье, но и беды объединяют. Когда начался весь этот кошмар с «Норд-Остом» и стали раздаваться телефонные звонки, что Вадик с супругой там, никто ничего тогда толком не понял. Не поняли мы и потом, когда получили известие, что Вадика больше нет. И даже когда его хоронили. Не верится в это и сегодня.
Помню, как после всего случившегося мы собрались все вместе у одной из наших одноклассниц. Сидели и просто молчали. Страшно было говорить, потому что все слова казались какими-то банальными и неправильными. Неправильными, потому что мы еще такие молодые, потому что у Вадика осталась семья, дети, потому что у него замечательные родители, и каково же им, если так плохо нам. Думаю, что у каждого в голове были именно эти мысли. И потому мы не могли ни говорить, ни смотреть друг другу в глаза, словно во всей этой трагедии была и наша вина…
|
2. Written by Журавель Владимир-сокурсник,со, on 11-04-2007 20:44
Мне довелось знать Вадима с 1 курса военного училища. Учились вместе с ним в одной учебной группе и строевом отделении. В 1986 году после окончания училища по распределению попали в военный научно-исследовательский институт. И надо так судьбе распорядиться, что опять оказались вместе: в одном отделе и лаборатории, и даже в одной комнате в общежитии. Даже пришлось поспособствовать его женитьбе.
Мы с ним совершенно разные: он эмоциональный, а я спокойный. Одним словом, огонь и лёд в одном флаконе. Естественно получалось, что мы друг над другом подтрунивали. По его инициативе мы завели в комнате книгу жалоб и предложений, в которой любой желающий мог написать все что угодно. Чаще там были наши записи. Если у кого-то из нас было плохое настроение или был чем-то или кем-то недоволен, то делалась запись в книге с объяснением причин. Другой мог написать по этому поводу что-нибудь ободряющее, вставить «шпильку» или сделать какое-нибудь предложение. Это было достаточно интересно для психологической разгрузки. Об этой чудо-тетрадке ходили легенды среди наших друзей и знакомых.
Конечно, мы были большими детьми и нам многое прощали. На службе Вадим всегда оставался душой компании, потому что мог спеть или рассказать что-нибудь интересное. Поэтому имел достаточно много друзей и приятелей.
Даже когда нужно было сдавать программы заказчику и приходилось ездить в ночные командировки (с 8 вечера до 8 утра), потратив 2,5 часа только на дорогу в один конец. Он мог развеселить какой-нибудь шуткой. Например, запрограммировал на большой ЭВМ мультфильмы со стишками. И запускал периодически для поднятия настроения.
Был хорошим семьянином и отцом. Так как в 90-х годах офицерам стали платить значительно меньше, чем в советские времена, приходилось работать женам. Вадим старался к приезду жены вместе с детьми вести домашнее хозяйство. Научил сыновей быть самостоятельными помогать маме. Сейчас это очень пригодилось. Так как им приходится быть самостоятельными.
При каждой встрече с однокашниками мы всегда вспоминаем Вадима. Первый тост мы произносим за него.
|
3. Written by Дмитрий Борисов-сокурсник и др, on 11-04-2007 20:48
Когда точно они решили меня побить, я уже точно и не вспомню. Судя по тому, что это произошло в первом семестре первого курса, наши взгляды на мироустройство существенно отличались. Ну нет, конечно, и они и я ни минуты не сомневались в том, что, например, человек произошел от обезьяны, что рано или поздно все мы придем к победе коммунистического труда или в том, что учение Маркса всесильно просто лишь потому, что оно верно. Иначе все мы не учились в Харьковском Высшем Военном Командно-Инженерном училище ракетных войск в далеком 1981 году.
Вот только наши музыкальные пристрастия отличались настолько, что единственным способом выяснить, кто же все-таки лучше – «Машина Времени» или Адриано Челентано, можно было лишь в честном поединке. Поскольку более любителей итальянской эстрады не нашлось, мне пришлось отстаивать свои взгляды в гордом одиночестве. Правда, был среди нас один мне сочувствующий – Саша Метелев, но поскольку он твердостью музыкальных убеждений не отличался, да и в развернувшихся далее событиях прямого участия не принимал, то полководец армии моего противника Вадик Медведев решил, что побить следует лишь меня одного.
К тому времени Вадька располагал небольшой, но дисциплинированной и хорошо обученной армией, состоявшей из верного Димона Валеева, не по годам мудрого Витьки Масалова и примкнувшего к ним на правах временного союзника мечущегося в постоянном музыкальном поиске Шуры Ольховика. Временным Шура был потому, что, в общем-то, на ансамбль «Машина Времени» и певца Челентано ему было наплевать, но подраться хотелось, особенно в составе отряда, превосходящего противника по численности.
Непременно следует добавить, что боевой дух Вадькиного войска, поднявшегося на защиту поруганной чести любимой группы, был весьма высок и, имей я сопоставимую армию, сражение могло бы произойти нешуточное. А не произойти оно просто не могло – уж больно глубоки были терзавшие нас противоречия, взошедшие на благодатной почве юношеского максимализма. Подумать только: я осмелился писать гадкие стишки и прозу, порочившие весь обожаемый Вадькой музыкальный коллектив в целом и каждого из его членов в отдельности. Разумеется, более всех доставалось заслуженному ныне бунтарю, кулинару и ныряльщику, но остальным тоже перепадало. Хотя, уверен, ни одна живая душа из состава «Машины Времени» той эпохи ни сном, ни духом не ведала о бурливших среди нас страстях. Как, впрочем, и далекий А. Челентано, который, как мне теперь кажется, и не подозревал, что его творчество могло бы стать причиной конфликта военнослужащих Красной Армии в советском городе Харькове, местоположение которого он наверняка даже и не знал.
Итак, совет в Филях (вернее, в каптерке) состоялся, день сражения был назначен и принято решение предложить мне либо опровергнуть собственную ересь, либо отстаивать свою и Адрианину честь в честном поединке. С этим и явился посланный парламентером Витек, беззлобным тоном сообщивший, что сейчас меня будут бить. Шура Ольховик наблюдал за моей реакцией стоя чуть поодаль и теребя в руках несвежий носовой платок. Дать слабину и отказаться от перспективы быть побитым означало покрыть себя несмываемым позором на все пять лет предстоящей учебы. И я уныло поплелся за Витьком. Было, честно говоря, не по себе.
Увидев лица встретивших меня на ристалище Вадьки и Димона, я понял, что и они тоже ввиду своей добропорядочности не особенно рады перспективе противостояния вчетвером против одного, однако отпускать меня без хотя бы пары тумаков означало бы проявить несвойственное настоящим мужчинам малодушие. Повисла пауза. Кому-то определенно надо было начинать первым, но пятеро воспитанных мальчиков из хороших семей стояли друг напротив друга, не решаясь подраться.
Не помню, кто все-таки начал первым и не знаю, чем могла бы закончиться битва, если бы не заставшие нас в самом ее начале сокурсники, однако я все-таки могу утверждать, что мое близкое знакомство с Вадькой Медведевым состоялось именно в тот момент и было действительно довольно близким – пару ударов мы успели друг другу нанести. Теперь мне кажется, что не будь этого сражения – и неизвестно, сложились бы наши отношения в долгую дружбу или нет.
А еще я помню, что за годы, прошедшие с того дня, мы успели переговорить обо всем, о чем только можно переговорить. И только двух тем, проявляя толерантность, не касались более: творчества «Машины Времени» и творчества Адриано Челентано.
|
4. ВАДИМ МЕДВЕДЕВ
Written by Софронова (Воронова) Юлия, on 18-10-2007 10:42
***
Пожалуйста, держитесь!
К вам идут.
Ведь быть не может, чтобы просто ждали.
Найдут пути, придут.
Слова найдут.
Не может быть,
чтобы вот так отдали.
***
Молюсь за тех, кто там остался.
Молюсь за тех, кто потерял.
За тех, кто в эти дни пытался,
Но всё же, как помочь, не знал.
За тех, кто выжил под прицелом
И силы ищет, чтобы жить.
Никто, никто не вышел целым.
Души разорванной не сшить…
***
Слишком страшно, чтобы быть?
Слишком больно, чтобы знать?
Нет. Так страшно,— не забыть.
Больно так, что надо знать.
***
Двадцать седьмое. Под вечер.
Тихо. Шампанское. Свечи…
Боже ты, Боже ты мой!
Вовка вернулся домой.
Где-то на Чистых прудах
Катя с Мариной в слезах.
Но оттого, что Андрей
Дома уже… И бодрей
Сердце стучится моё,
Сердце стучится твоё…
Мы подождём, мы сумеем.
Выйдут другие, согреем…
Кто это там? Не меня ли?
Да, это я… Как узнали?!
Нет! Невозможно! Нельзя!
Все соберутся. Друзья.
В среду. Тридцатого. В полдень.
Дом Офицеров. Проводим…
Думала, страх не вернётся.
Думала, сердце очнётся…
Злоба. Бессилие. Лёд.
Вадька уж маму зовёт.
***
Полузабытое родство
К нам с инеем приходит в души.
И болью тупо, глухо душит
НЕ-жданное, НЕ-естество.
И пробуждает вдруг его
Не тайность яркая рожденья.
А жуткое ночами бденье,
Знаменье ада самого.
Первопричины не понять.
И силы нет искать истоки.
У гроба вдруг сошлись дороги.
А вот ЕГО уж не обнять.
И понимаешь, как мала
Жизнь каждого. Как быстротечна.
Мы тратим время так беспечно.
И закрываем зеркала…
***
Как вспомнить всё, чему не суждено
Ни сбыться, ни раскрыться в нас ночами…
Когда-нибудь, уж так заведено,
Нас встретит мир истерзанный лучами.
Когда-нибудь мы встретимся с тобой -
Без тела и одежд, за облаками.
И вспомним всё, назвав мечту судьбой,
И станем плакать, обнявшись глазами…
|
|
- Please keep the topic of messages relevant to the subject of the article.
- Personal verbal attacks will be deleted.
- Please don't use comments to plug your web site. Such material will be removed.
- Just ensure to *Refresh* your browser for a new security code to be displayed prior to clicking on the 'Send' button.
- Keep in mind that the above process only applies if you simply entered the wrong security code.
|
Powered by AkoComment Tweaked Special Edition v.1.4.6
AkoComment © Copyright 2004 by Arthur Konze — www.mamboportal.com
All right reserved |
Comments (4)
